Читаем, дорогие мои, читаем и оставляем отзывы, а то что, зря я это все писал?

Глава 1.
Призраки?.. Нет, это….

Караковый жеребец недовольно фыркнул, когда Анул направила его к дому – за предыдущую неделю он застоялся и еще не успел как следует набегаться. Да и сама девушка тоже бы еще покаталась на любимом коне, но уже темнело и пора было возвращаться в замок. К тому же на небе стали собираться тучи – обещал быть дождь.
Это была ее первая поездка за последние четыре дня, которые Анул безвылазно просидела в замке под домашним арестом – сказывалось прошлое ночное исчезновение на целых шесть дней. Девушку нашли стражники, но в замке так все переполошились от исчезновения юной герцогини, что разгневанный герцог посадил дочь под домашний арест, запретив ей выходить за пределы крепостных стен на полнедели.
Арек, караковый конь, старался замедлить шаг, чтобы дорога до замка выдалась подольше. Анул, улыбнувшись, хлопнула коня по крупу, заставляя набирать скорость.
- Ну, давай хорошенько пробежимся под конец, а то мы так до ночи не доберемся!
Похоже, жеребец был не против остаться, поскольку ускорять шаг не стал. Гибкая шея изогнулась, дотягиваясь до сладких листочков клевера у окраины лесной тропы. Конь всхрапнул, когда хозяйка пресекла его попытки ухватить вкусный кусочек, решительно дернув за повод.
- Давай, давай! Шевели копытами, Арек, а то отец снова будет ругаться, а очередной домашний арест не мне, не тебе ни к чему, - Анул пришпорила вороного, который на этот раз послушался.
Вскоре они скрылись в вечерних сумерках.

Анул недавно исполнилось семнадцать лет. Это была невысокая, но ловкая и гибкая девушка, несмотря на кажущуюся хрупкость довольно сильная. Черные словно смоль волосы спускаются до пояса, рассыпаясь по спине, сейчас они перевязаны тонкой кожаной ленточкой и не скрывают заостренных ушек. Из под узких темных бровей на мир взирают цепкие и внимательные глаза, настолько темные, что радужка сливается с вертикальным, как у змеи, зрачком. Это часто пугало многих, кто встречался с ней в прямом взгляде – все-таки настоящие отец и мать девушки были падшими эльфами, предавшими душу злу. Да и в остальном она мало походила на человека – бледная кожа, высокие скулы и длинные тонкие пальцы еще больше придавали ей сходства с эльфийским народом. Движения ее грациозны и немного ленивы, но вместе с тем при необходимости она двигается очень быстро, как хищная кошка. Когда Анул была маленькой, она восхищалась этими созданиями, а себя представляла как черную пантеру. Одета девушка в кожаные штаны, украшенные по боковому шву вышивкой, обтягивающую рубашку со свободными висящими рукавами, заканчивающимися серебряными браслетами; штаны были заправлены в невысокие, до середины голени, полусапожки на коротком широком каблуке; по спине вился плащ, закрепленный около правой ключицы брошкой виде хищной кошки.

Копыта коня процокали по утоптанной дороге, отбивая бойкую барабанную дробь – Арек, явно рисуясь перед табуном отобранных форелевых кобыл на выпасе метрах в ста (герцог был большой любитель лошадей), выгнул шею и заливисто заржал. Некоторые светлые приподнялись над зеленой весенней травой, отвечая жеребцу. Задетый подобным обращением, конь тряхнул головой и порысил к уже видневшимся воротам вдвое быстрее.
Это был родовой замок герцога Симеона Еральмина, фаворита короля и, что не менее важно, любимчика королевы, и имевшего большое влияние в высшем свете. Еще довольно молодой тридцатипятилетний герцог был тем самым кукловодом, что играет людьми как марионетками, сплетая нити в тончайшую паутину. Он был очень богат, имел поразительный дар извлекать выгоду из всего, что попадало в его руки с тонкими изнеженными пальцами, которые, одинаково твердо брались и за меч, и за повод необъезженного коня. Лошади стали второй, а может и первой, страстью Симеона после политики. Имеющий множество табунов, герцог выводил новые породы, изучал генетику коней, стремясь достичь совершенства в них.
Внешностью он тоже выдался – высокий статный мужчина с гибкой и стройной фигурой хищного зверя. Длинные каштановые волосы ложатся на плечи блестящей волной, высокий лоб, аккуратные брови, прищуренные глаза, в которых угадывается железная воля и стальной характер, высокие скулы делают его похожим на эльфа, но тонкие черты лица немного портит гордый орлиный профиль. Над верхней губой виднеются узкие усики, а по подбородку стремится козлиная бородка. Неудивительно, что первая красавица с прекрасным образованием и блистательной карьерой – Мальвия Аннударская досталась именно ему.
Замок герцога, издали кажущийся довольно бедным и приземистым, вблизи полностью менял свой вид – вверх вздымались высокие стены, между камней которой нельзя было вставить и лезвия ножа, круглые башенки, где всегда были наблюдатели, вздымались вверх с каждого излома стены. Нужно ли говорить, что все это было изготовлено из добротного белого камня, привезенного из-за моря и стоившего большие деньги? Ремонт обошелся Симеону с несколько миллионов золотых.
- Стой, кто идет! – остановил коня окрик впереди – стража, охранявшая главные ворота, бдела всех, кто хотел попасть внутрь. В темноте тускло сверкнули острия скрещенных алебард.
Анул тронула коня, не отвечая на вопрос. Караковый жеребец встряхнул гривой и тараном направился на стражников.
- Приказ герцога – никого не пускать в замок без установления личности! – выкрикнул стражник повыше, из-за чьей кирасы выглядывали растрепавшиеся светлые волосы – он был еще очень молод, лет двадцати. Второй, более старший по возрасту, молчал, но Анул подметила его внимательные цепкие глаза, разглядывающие ее с головы до ног.
- Проезжайте, ваше сиятельство, - его голос был на удивление тих, но в тоже время слышен всем участникам событий. – Прошу прощения за задержку.
- Благодарю вас, Анурий, - сдержанно кивнула девушка, проезжая мимо.

Поручив коня на попечение конюхам, Анул легко, словно горная козочка, вбежала по мраморным ступеням в замок. Неслышно отворилась хорошо смазанная дверь, и девушка беззвучно вошла в широкую прихожую.
Это была большая просторная зала, чей пол был сделан из серо-голубоватого мрамора, посредине была искусно выделанная мозаика, изображавшая какой-то неизвестный орнамент. На высоком потолке, украшенном резными фигурками единорогов, – священными животными герцога – сияла огнями люстра, в виде русалки, чья чешуя сверкала и слепила глаза разноцветными огнями и освещала всю комнату. По каменным стенам, на которых были вырезаны причудливые рельефы, развешаны светильники в виде оленьих рогов. Кое-где, не заслоняя, впрочем, форм каменных фигур, висели картины, изображавшие предков герцога, в частности, его дедушку, в момент, когда тот подает меч королю, сломавшему свой в жестокой сече. Две двери из темно-красного богатого дерева отходили по обе стороны зала – справа и слева. Но это было для прислуги и мелкой челяди; вверх уходила широкая лестница, примерно на полпути разветвляющаяся в три отдельных пролета – один из них продолжал путь вперед, двое других расходились в противоположные стороны. Левая лестница вела в женскую половину замка, правая – в мужскую. Впереди были бальный зал, приемная и другие похожие комнаты.
Каблучки тонули в длинном ворсе ковровой дорожки, заглушая и без того тихие шаги девушки. Анул свернула влево, направляясь к своей комнате.
Хлопнула дверь; теперь она уже не таилась – в этой части замка плохая слышимость, и вряд ли кто-то узнает, что она уже дома. Всякий раз, когда герцог замечал приемную дочурку ничем не занятой, для нее мигом находилась работа. Симеон очень мало отдыхал, посвящая все свободное время работе, благо ее было предостаточно, и требовал от других того же. А это мало вязалось со свободолюбивым характером Анул.
Комната девушки была не очень большая, а по сравнению с прихожей и вовсе могла считаться каморкой – квадратная, она не имела выхода на балкон и обставлена была не так уж и шикарно. Но не подумайте о жадности герцога – Анул сама отказалась от большого пространства и обилия мебели да украшений, предпочтя сама руководить обстановкой. И это у нее неплохо вышло – всяк комната представляла из себя единое целое, без единой лишней вещи или цвета.
Пол покрыт нелакированным, но очень аккуратно обструганным паркетом из светлых пород дерева, посередине находился круглый ковер с мягким, длинным ворсом, в котором тонули ноги; он был украшен незамысловатым узором по краю, не отвлекающим глаза, но дополняющим облик комнаты в целом. Комнаты тоже обиты деревянными досками, но уже чуть темнее по тону. На одной из стен, противоположной к окну, висела картина, собственноручно нарисованная хозяйкой – изогнутое гибкое тело дракона, свист крыльев, могучий столб огня из оскаленной пасти – девушка неплохо рисовала. Окно просто огромное, почти во всю стену, но до пола не доходит – Анул любила посидеть на шершавом дереве подоконника, наблюдая за дождем снаружи. Занавесей на окнах нет.
Из мебели в комнате была кровать у самого окна, не имеющая полога. Сейчас на ней были разбросаны свитки пергамента, на широкой спинке стояла чернильница с пером, а вокруг лежало множество старинных фолиантов – видимо девушка была занята перед отъездом. Письменного стола здесь не было – Анул предпочитала писать на спинке кровати, которая была достаточно широка для этого дела. Рядом находится мягкое глубокое кресло. Гардеробный шкаф невелик – средних размеров тумба с двумя отделами, где аккуратно сложена одежда. Под ним виднеются две пары сменных сапог на осень. Платья для бала и приема важных гостей, где обязаны присутствовать все члены герцогской семьи, хранились у ее старшей сестры – родной дочери герцога; в отличии от Анул эта девушка очень внимательно относилась к своей внешности и вещам, радуя отца хитросплетенными интрижками среди придворных и обещая в будущем стать известной светской дамой.
Стянув у порога сапоги, забрызганные грязью, Анул босиком пересекла комнату и ловким прыжком запрыгнула на кровать. Ее ждала большая работа – девушка изучала старинные магические фолианты, где рассказывалось о самых таинственных существах за всю историю Алларии – падших эльфах.
До недавнего времени Анул не задумывалась ни о своем происхождении, ни о своих родителях. Они были для нее в прошлом, и в прошлом навсегда. Еще будучи четырехлетней девочкой она зарыла их в самой глубине своей памяти, и никогда не вспоминала до определенного момента…

Это случилось четыре дня назад – в день ее семнадцатилетия. Девушка попросила отца не портить ей праздник и отменить торжественный бал. Она терпеть не могла все эти церемонии, путаясь в многочисленных юбках и качаясь на трехметровых каблуках, как юная яблонька при сильном ветре. Герцог понимал, что его приемная дочь не создана для светской жизни и отпустил ее на целых три дня вместе с любимым Ареком.
Анул всегда хотела посетить лес у края герцогских владений, но понимала, что за день не управится, а возможности уйти из замка на длительное время у нее не было. И сейчас, свободная как ветер, она во весь дух мчалась туда; по спине бил полупустой мешок с сухарями и вяленым мясом.
Ночь застала ее уже близко к лесу, примерно в трех милях до него. И ночью стали происходить странные вещи – вокруг наспех разведенного костра собирались бесплотные тени, вокруг клубился туман. Анул прижалась поближе к костру, поглаживая по шее испуганного жеребца, дрожащего всем телом. В душу девушки закрадывался леденящий страх, сердце колотилось как бешеное. Арек панически заржал, ноги его словно подкосились, и конь рухнул на землю, чуть не придавив своим телом Анул, благо та успела отскочить. Но она оказалась прямо в гуще призрачных существ с горящими янтарными угольями. Все тело словно пронзили ледяными клинками – девушка осела, сжав пальцы на бесполезной рукояти меча.
- Не бойс-ся нас-с, мы с-свои, мы с-скор-ро будем с-с тобой, - вдруг прошелестел один из них, но кто, девушка не поняла – шипение слышалось сразу отовсюду.
- Ч-что! Кто вы? Покажитесь! – голос дрожал, хотя Анул и пыталась убрать эту постыдную дрожь.
- Раз-с ты прос-сиш-шь, - шипение раздалось с правой стороны. – С-слово влас-стителя – закон…
Анул резко развернулась. Тени разлетались прочь, освобождая дорогу одному. Девушка даже не сразу поняла, что он главный – такой же, как и остальные, бесплотный, с клубящимся внутри призрачного тела мутным сизым облаком.  Но, когда она внимательно присмотрелась, его голову украшала корона с тремя главными высокими зубцами, которая сливалась с длинными белоснежными волосами. Неожиданно, она разглядела черты лица – волевой подбородок, гордый орлиный нос, тонкие губы, прищуренные глаза, лоб, на который спадают короткие прядки… Лоб от виска до виска был рассечен острием клинка, по переносице катились капли бесплотной крови, волосы прилипли к ране.
- Что с вами? – Анул отшатнулась от незнакомца, словно встретила живой труп в коридорах замка. – Кто вы такой? Вы не призрак, вы…
- Правильно, я не призрак. Но и кто я, тебе пока знать не обязательно, - голос его перестал шипеть, став почти нормальным, за исключением слишком быстрого проскальзывания гласных – похоже истинный язык этого создания имеет очень мало этих звуков. – А это… - он задумчиво дотронулся до рваных краем раны длинным холеным пальцем. – Как ты уже поняла, я мертв. А это – способ моей смерти.
- Почему вы назвали меня властителем? Что значат ваши слова, что скоро вы вернетесь? – вопросов было много, а первоначальный страх отступил – девушка чувствовала себя в компании теней как в уютной обстановке с друзьями.
- А ты не знаешь? – странным голосом спросил он, внимательно поглядев на девушку. – В таком случае, изучи подробнее свое прошлое, ты узнаешь многое о себе…
С этими словами на Анул дохнуло могильной гнилью, в лицо ударил туман, закрывая обзор. Когда он рассеялся, девушка обнаружила, что стоит на коленях у края поляны, чуть позади, у потухшего костра, караковый жеребец встает на ноги, потряхивая гривой, словно чары, приковавшие его к земле, внезапно спали.
Анул вскочила, наспех отряхнув колени от приставшей к ткани травы и влажной земли. Она не была уверена, что ей все это не предвиделось; в голове шумело и была полная неразбериха, как после набега орков. Но движения были быстры и точны – бросок чуть назад, и кожаные поводья уже собиравшегося сбежать Арека в руке. Конь недовольно всхрапнул – он считал, что умнее будет скрыться с этого опасного места.
Внезапно откуда-то сбоку раздался цокот копыт. Жеребец вздрогнул, но вырваться уже не пытался и затих. Анул прижалась к его шее, крепко сжимая серебристую гриву. Неизвестные всадники приближались. Девушка, стараясь двигаться как можно тише, крадучись, двинулась к густо разросшимся кустам шиповника у края поляны, потянув за повод каракового жеребца. Но тот не тронулся с места, а дрожь, пробежавшая по его телу. Вовсе не была испугом – казалось конь дрожит от предвкушения радостной встречи.
Бросать его Анул не хотелось. Еще несколько секунд девушка безуспешно пыталась сдвинуть Арека с места, но упрямый жеребец был намного тяжелее легкой фигурки девушки и пока выигрывал в их состязании.
Внезапно она расслышала странные звуки, очень похожие на человеческую речь, прерываемую цокотом копыт. А вслушавшись, чуть не рассмеялась – это и были люди верхом на лошадях. И они были уже довольно близко.
Вдруг кусты впереди раздвинулись и на поляну выехали двое. В темноте их было плохо видно, но Анул все-таки различила едва заметный блеснувший острым краем, герб герцога на доспехе правого из них.
«Что люди отца делают здесь в такое время?» - удивилась она, чуть отступая назад.
- Анул Еральмина? Ваше сиятельство? – раздался голос; его обладатель был уже довольно пожилым человеком – Анул узнала начальника стражи Анурия. – Это вы?
- Да, а что случилось? – поинтересовалась девушка, удивленно вглядываясь в стражников, выехавших посредине ночи к ней.
- О, ваше сиятельство, наконец-то мы нашли вас! – воскликнул Анурий, ловким молодецким движением спрыгивая с коня. – Герцог будет страшно рад, наконец-то вы нашлись! – еще раз повторил он, подбегая к девушки. – После отсутствия в целую неделю… Да где ж вы были, ваше сиятельство? Но тем не менее, было велено немедленно отправить вас в замок, - голос старого стражника неожиданно посерьезнел.
- Неделю? Меня не было неделю? – кажется, девушка слишком сильно высказала свое удивление, поскольку на нее странно покосились.
- Шесть дней, если быть точным. Когда вы не вернулись с поездки к лесу, герцог был очень расстроен, - под этими словами подразумевалось, что он разозлился. – Но когда вы изволили пропасть еще на два дня, он уже испугался. Два дня наши отряды рыщут по всей местности, стремясь отыскать вас. А вы все это время были здесь, в пятнадцати милях езды от замка! Я категорически не понимаю ваше сиятельство…
Шесть дней! Ее не было целую неделю! Неудивительно, что отец разослал людей по всем направлениям… Но как это могло случится? Неужели пятиминутный разговор с той тенью занял так много времени, а в том, что тень все же была, Анул уже не сомневалась. Она, конечно, много читала о таких исчезновениях, когда человек уходил на год, а возвращался через сотню лет, но…В таких случаях он всегда уходил в город или страну, где и проводил все это время, а здесь… простая беседа, к тому же на землях герцога.
- Вы идете, ваше сиятельство?
Вздохнув, девушка вскочила на верного жеребца, и отряд из трех человек скрылся по направлению к замку.

Под пальцами шуршали желтоватые страницы очередного фолианта по истории разумных рас, населявших Алларию. Рядом догорала свеча в золотом подсвечнике. Вычурные буквы двоились и троились в глазах – сказывалась дневная усталость – но девушка все равно продолжала поиски. Ее целью было найти любые упоминания о падших эльфах, но из всех книг словно вырвали все страницы с нужными данными. Только в одном из томов она нашла краткую приписку: «А что касается падших эльфов, этих порождений самой Смерти, то мы о них ни упоминать, не рассказывать вам не будем, поскольку эти создания сотканы самой Тьмой…». Анул очень разозлилась тогда, отшвырнув от себя книгу; заинтриговать – заинтриговали, да и только!
Еще один фолиант отложен в сторону, а нужного материала так и нет. Анул проверила всю библиотеку, что находилась в общем зале, за время своего домашнего заточения, но ничего похожего не нашла. Теперь девушка методично обшаривала запасы отца, которые по-тихому стаскивала из его кабинета.
А руки уже берут новый кожаный том, глаза скользят по строчкам, выискивая заветные два слова: падший эльф...
Она не могла сказать, сколько прошло времени, но за окном светила полная луна, когда девушка отложила в сторону последнюю из сегодняшних книг. Стопка из пяти больших, толстых томов возвышалась на кровати, давая странную угловатую тень.
Босые ноги погрузились в мягкий ворс ковра. Книги следовало вернуть – отец не должен знать, что она ищет. Поднатужившись, Анул подхватила в руки два толстых фолианта – следовало проверить, насколько чиста дорога, а так ей будет проще спрятаться, если кто-нибудь увидит ее тень или заметит чуть слышный шорох.
Остаток ночи прошел за этим занятием. Заснула девушка только под утро.

Глава 2.
Книга Снов.

Раздался громкий отрывистый стук в дверь. Так мог стучать только герцог.
- Анул! Немедленно открывай! – и голос его, толи встревоженный, толи сердитый.
Девушка резко вскочила с кровати, бросив взгляд на часы – уже одиннадцатый час! о ужас! Как же она могла так долго спать? Ведь раньше ей вполне хватало двух-трех часов, чтобы выспаться… И, она со страхом почувствовала это, очень хотелось поспать еще.
Но, отбросив в сторону все задние мысли, Анул распахнула дверь, впуская отца. Тот вошел быстрым размашистым шагом, направляясь сразу к креслу; за спиной герцога развевался длинный белоснежный плащ.
- Значит так, перейдем сразу к делу, - Симеон почесал подбородок. Его внимательные глаза, от которых, казалось, не ускользнет ничего, цепко приковали к себе девушку. – Не далее как сегодня утром я направился в свою библиотеку, так как до меня дошли странные слухи, что ты ищешь тайну своего происхождения…
- Но как!.. – Анул была настолько удивлена, что сразу выдала правду.
- Вот ты и выдала себя. Теперь я точно знаю, что ты намериваешься узнать об этом, - герцог усмехнулся. – Если бы ты начала отпираться, я бы приводил доказательства, если бы ты продолжала говорить, что ничего не ищешь, я бы привел свидетелей. Но если и после этого ты бы стояла на своем, тогда бы уже я поверил. И искал бы воров в другом месте. А теперь прошу по-хорошему – отдай мне Книгу Снов.
- Книгу чего? – эти слова она пропустила мимо ушей, пораженная, что так просто дала отцу выведать свою тайну. – Я все отнесла на место.
- Книгу Снов, Анул. Ее не хватает в моей библиотеки, тайник, в котором она находилась, словно взорван мощной магической волной, а защитные заклинания не сработали на вошедшего. Я давно знал, что ты роешься в общей библиотеки, а когда ты взялась за мою… Заклинание защиты не действует на тебя, но тщательно записывает все твои похождения.
- Но причем здесь я? Я не разрушала никакой тайник, тем более, я не владею магией! Отец, скажи мне, что все это какая-то глупая шутка!
- Это не шутка, - герцог внимательно посмотрел прямо в лицо девушке. – Книга Снов – древний фолиант, содержащий ответ на многие тайны мира. Но она не дается в руки просто так, любой человек, кто не принадлежит книге, увидит в ней только чистые листы, не тронутые пером. Тот же, кто сумеет найти к ней ключик, получит необозримое могущество – знание. Но она опасна. Очень опасна. Думаю, ты слышала о маге по имени Нирмонис.
- Да. После какого-то магического обряда он погиб… Но потом воскрес. Это было сенсацией магического мира.
- Нет, он не погиб тогда. И никакого магического эксперимента не было – Нирмонис читал Книгу Снов. Но чем больше ее читаешь, тем сильнее тебя клонит в Сон. Нельзя поддаваться этому, иначе ты уснешь навсегда. Этот маг смог потом проснуться, но это был уже не он – от Нирмониса осталась лишь внешняя оболочка, внутренне же он стал рабом Книги. Думаю теперь, ты понимаешь, насколько опасна эта книга. Ее ищут уже многие века, но никто не знал, что она находится здесь. Даже король.
- И тут Книга пропадает… - Анул начинала понимать, во что это может вылиться. – Но я здесь не причем, отец. Я брала только «Разумные: легенды и мифы», «Исторические поселения на севере Беорских гор», «Общая история эльфийского народа», «Эльфийские войны: победы и поражения», и «Биография известных королей прошлого».
- Да, я действительно думаю, что ты не брала книгу. Ладно, извини, что побеспокоил тебя. У меня много работы, - пробормотал герцог, вставая. Но видно было, что он в глубокой задумчивости.
Когда за отцом захлопнулась дверь, девушка бросилась к шкафу. Ей думалось, что теперь герцог разрешит ей посетить его собственную библиотеку, откуда пропала Книга. Он-то знает, что Анул всегда чувствует присутствие чужого человека, ощущая его на подсознательном уровне.
Легкая шелковая пижама полетела на кресло. Анул быстро натянула на себя короткие, до колена, бежевые бархатные штаны; свободную, летящую рубашку из чистейшего заморского шелка цвета абрикос; ловко зашнуровала высокие сапоги из мягкой выделанной кожи. Длинные тонкие пальцы украсило серебряное кольцо в виде змейки, которая пожирает собственный хвост. Каждая чешуйка пресмыкающегося искусно вырезана, глаза сверкали двумя изумрудами, язычок – розовый аметист, а клыки были сделаны из знаменитого белого серебра.
Внезапно Анул согнулась пополам – девушку пронзила жестокая боль, накатившаяся откуда-то изнутри, с сердца. В тело словно бы вонзились десятки огненных копий, взрывающихся мелкими фейерверками где-то под ребрами. Было такое ощущение, что внутрь залили кислоты, выжигающей все, до чего она дотрагивалась. С хрипом, вырвавшемся из груди вместе с кровью, девушка осела на пол, прислонившись спиной к кровати.
Она не знала, сколько сидела так, кусая собственные губы и вонзаясь ногтями в ладони, стараясь не закричать. Боль исчезла так же неожиданно, как и появилась. По подбородку стекала струйка крови, темно-бордовой, почти черной – Анул все-таки прокусила нижнюю губу. Абрикосовая рубашка тоже была в багровых пятнах – с кашлем и хрипом наружу вырвалась и кровь. Внутри все горело огнем, но уже чуть потише, чем минуту назад. Волосы прилипли к мокрому лбу, который покрылся испариной.
Внезапно левая рука что-то нашарила. Приятно теплое, ободряющее. Пальцы ощутили странный узор, от которого и исходило это тепло, вливающее в душу ощущение покоя. Анул покрепче взялась за край прямоугольного предмета. Она прикрыла глаза, отрывая его от пола – было такое ощущение, что это ее вещь, которая принадлежит только ей и больше никому.
Кожа… мягкая, искусно выделанная темная кожа с рыжеватым оттенком, на ней узор, как бы впечатанный в нее, хотя Анул и знала, что это не так – кожа изначально имела на себе эту прекрасную птицу, возрождающуюся из огня... феникс. А вокруг него - орнамент из листьев дуба смерти, дающего жизнь даже смертельно раненым воинам. Книга эта тонкая, но девушка знала, что как только она прочтет первую страницу, откроется вторая, потом третья… и так пока хватит сил впитывать в себя знание. Названия не было, но Анул и так знала, что перед ней. Она держала в руках знаменитую Книгу Снов.
Все это время девушка не открывала глаз, впитывая в себя тепло книги, ощущая, как та сливается с ее сердцем, становясь чем-то единым целым, что уже нельзя отобрать силой, только отдать добровольно. Она словно видела сквозь закрытые веки, запоминая каждый изгиб орнамента, каждое перышко феникса…
Ржание коней снаружи оторвало ее от созерцания книги. Анул открыла глаза, повернувшись к окну, откуда доносился крик табунщика и шум лошадиных копыт. Внезапно уже ставшее привычным тепло из пальцев ушло – ладони ощущали только прохладную поверхность стали. Девушка удивленно перевела взгляд на свои руки – прекрасная Книга Снов исчезла, приняв вид кинжала. Простое лезвие без ножен, хотя закалка хорошая. Рукоять обернула полосками кожи, гарда в виде двух перьевых крыльев, распахнутых к стороны. На лезвии виднеется уже знакомый феникс, а по стороне заточки спускался орнамент из листьев. Но они были едва заметны, можно даже сказать – тусклы, словно в тумане.
Анул взялась за рукоять правой рукой, сжимая пальцы, сначала робко, но потом, словно почувствовав что-то, смелее и крепче. Контуры феникса вспыхнули, девушке почудилось, что огненная птица взмахнула крыльями, а огонь под ней задвигал огоньками пламени; листья дуба, горевшие зеленоватым, словно зашелестели от незримого ветра. Но еще через мгновение они потухли, хоть и виднелись теперь четче и ярче. Возможно, причиной являлось малейшее отвлечение от кинжала – в тот момент Анул вновь расслышало ржание уже удалявшегося табуна.
Помотав головой, словно сгоняя с себя наваждение, девушка снова прикрыла глаза – повернувшись к кинжалу. Мгновение он оставался таким же, но через миг окутался странным серебристым сиянием. Сталь удлинялась, расширялась, рукоять загнулась, становясь корешком. Кинжал покрывался коричневато-рыжым цветом, приобретая шероховатую текстуру кожи. И вот уже не грозное оружие, а не менее грозная книга лежит на коленях, а пальцы сжимают тонкий корешок.
А затем книга внезапно распахнулась, бешено листая страницами. Перед глазами Анул мелькали желтоватый пергамент, исписанный причудливым почерком, кое-где она замечала картинки, вероятно описание чего-то, чего нельзя написать словами. Когда девушка попыталась приостановить бешеный смерч, ее пальцы наткнулись на невидимую преграду, не подпускавшую пальцы ближе. Внезапно Анул отчетливо поняла, что будь на ее месте кто либо другой, книга бы превратила его пальцы в горящие головешки, она была уверена в этом, как никогда ранее.
Так же неожиданно страницы остановились. С них на девушку взирал высокий мужчина с белоснежными волосами, не седыми, а именно белыми, как снег. Чем-то он был похож на саму Анул, не столь внешностью, сколько странным взглядом, умением держаться. А цвет радужки, как и зрачок, у него были молочно белого цвета. Сначала, девушке показалось, что он слеп, но еще через мгновение она поняла, что этот человек и вправду имеет такой цвет глаз. Как она, Анул, черный. Девушка восприняла это, как само собой разумеющееся, хотя любой другой человек бы посчитал это по меньшей мере чудом. Но она обратила внимание на другое – в руке этого человека был меч – длинное узкое лезвие, оно будто бы изгибалось, повинуясь малейшему движению руки, по стороне заточки спускалась вниз змея, огибая меч своим телом. Под картинкой была подпись: Райнхарт -  первый падший эльф со своим клинком – змеей Нагшиба.
Анул отшатнулась от книги, как от прокаженной. Она нашла то, что искала, но теперь в ее душу закрался червячок сомнений, которые поселила в ее душе странная фигура первого. Где-то в районе желудка накатывалось странное чувство, похожее на тошноту. Девушка чувствовала, что в любой момент может прекратить это, она хотела прекратить, но знала, что нельзя. Белые глаза Рейнхарта приковывали к себе не хуже змеиных. На коленях Анул подползла к книге, которую отшвырнула метра на три от себя, и вновь вгляделась в фигуру эльфа. Но теперь ей показалось, что он чуть изменил позу – если раньше его взгляд был устремлен вдаль, то теперь он глядел прямо на девушку, проникая в самую душу. Анул ощущала, как в нее вливается то по каплям, то срываясь безудержным потоком знания о прошлом падших эльфов, в голове пронеслись образы родителей… Все больше и больше картинок, звуков, тягучих мгновений, все они сливаются в единую полосу, слепящую глаза… Постепенно все вокруг темнело, затихало… И Анул рухнула на пол без чувств.

Отредактировано Ракшас (2008-01-20 11:52:54)